А.Е.Сальникова (участник Великой Отечественной войны, член президиума общественной организации «Ветераны ВДВ», секретарь общественной организации «Совет ветеранов 62-й гвардейской армии В.И.Чуйкова»):
"Я вообще в Ленинграде жила, на Фонтанке, 134. Училась в школе рядом, училась в техникуме советской торговли. Учась в техникуме, после занятий ходила на курсы медсестёр. Закончила курсы, война началась с Финляндией. И мы уже ходили – я, например, ходила в то время дежурить в военно-морской госпиталь, помогать медперсоналу ухаживать за больными. Но когда училась в техникуме (ещё не закончила его, экзамены шли), но уже сказали, где я буду работать. И после окончания уже путёвка в сиверский дом отдыха, и я работала и была стахановка. Это никогда не забуду! И в комсомол меня принимал Куйбышевский райком комсомола. Я до сих пор, когда еду в троллейбусе, сажусь на левую сторону (от «Восстания») и смотрю на это здание, как мы готовились, какие были люди, как мы изучали, какие мы были преданные. А когда я принимала присягу, забыла уже… «Я клянусь Красной армии и Советскому правительству, не жалея крови, а если понадобится и жизни…» Вы знаете, вот в тот момент, кажется, вот бы сейчас бросилась. Перехватывало горло, как мы любили Родину, как мы ценили, какая у нас была дружба!
Началась война, мы пошли в военкомат, очередь, не до нас, мужчины… А в то время в воинских частях, были наёмные, но уезжали с детьми… Мы пошли на улицу – какая сейчас? уже всё переименовано… Пошли в эту воинскую часть с подружкой, и нас приняли. Сказали: возьмите только пару вещей, маленький чемоданчик, и завтра к 8 часам едем в Шлиссельбург на машине. Вот из Шлиссельбурга я выезжала в начале августа, из комендатуры, на барже, а эта баржа была вся в зелени, как будто островок какой-то шёл, и только ночью. А около этой пристани люди (там сесть было некуда) стояли на жёрдочках. А самолёты летали. Оттуда, из Финляндии, едут люди в поездах – на крышах и прочее. Это ужасно. А приехали в Волхов: насыпь, горит всё. Короче, нас сопровождал «Красный Крест» (вагоны), и сопровождал военврач, старший лейтенант, тогда он был начальником. И мы таскали вчетвером, мне было 19 полных лет, я с 1921 года. И таскали, чтоб поднимать в вагоны, – четыре человека, четыре девчонки. Поехали мы в тыл, раненых собирали. И когда переехали в Казахстан, начальник госпиталя сказал: «Сестёр оставляйте, у нас некому ухаживать». Старший лейтенант уехал, поставил на учёт, чтобы с первым эшелоном на фронт нас отправили. Но в военкомат писали, а не отправляли. Начальник госпиталя (какие были мудрые, Владимир Владимирович, люди) вызывает и говорит: «Вы должны закончить курсы шофёров. Я договорился с комбатом, с завтрашнего дня отдежурите и закончите, чтобы помогать госпиталю заготавливать продукты». Окончила курсы – это быстро, месяц даже не прошёл. И на полуторке… А там дорога, куда хочешь – туда едь, степь… А ведь девушки же во всех родах войск были, и когда Сталин дал приказ только в апреле месяце 1942 года мобилизовать девушек… Мы как бы наёмные были. Попала в госпиталь потом, военный полевой передвижной госпиталь. Тяжело: медики – это труженики, это и сердце болит, это и духовно, морально и физически… Говорит начальник: «Как только он сможет разговаривать, вы сразу записывайте его фамилию и где живёт вкратце». А ночью этот треугольничек писали. Как хорошо, когда они получали ответы, письма, как выздоравливали! А как ухаживали за ними… Вот они плачут, а тут поневоле плачешь – больно. Его погладишь по головке, по плечу, чтоб он заснул. А у некоторых ног нет, нужно обработать всего, перевязать, он говорит: «Сестра, стыдно». «Чего стыдно? Отверни на ту сторону голову». «А вы?» – «А это моя работа». А уходишь – и плачешь. Говорили наши начальники: «Следите друг за другом, можете заснуть». И были моменты – ой какая красивая погода, какие растения!.. А Сталинград горел, Волга горела: неба не видно. Бомбы, самолёты… Борис Васильевич, вы же были в Сталинграде. Мамаев курган горел. Это ужасно! Вот и приказ: ни шагу назад! А мы были в подвалах, рыли там траншеи. Люди рыли, выбегали из домов, рыли траншею, прятались, а их тут же бомбами и заваливало. Когда Сталинград горел – этого нельзя забыть...
Дальше моя судьба связана с Дальним Востоком. Все мы были равные с мужчинами, называли по фамилии или по званию, кто какое занимал, но такие были дружеские отношения, такое взаимопонимание! Я вот сейчас этого не вижу. С Дальнего Восток я попала на Первый фронт, забыла название. Я военный водитель, у меня всегда документы есть, в форме. Так вот попала я воинскую часть, дежурила также медицинской сестрой, старшим сержантом я тоже была и ездила на машине на водовозке, потому что это воинская часть, авиация, обслуживала 114-й истребительный полк. Дежурила на аэродроме, на машинке маленькой. Никогда не забуду хороших людей, командиров. Командир полка был полковник Кочергин. Окончились полёты, он подъезжает ко мне, в наше подразделение, я была командиром отделения этого взвода специального. Вот он подходит, так по-отечески взял меня за плечо и говорит: «Саша, завтра полётов не будет. Можешь съездить за водой на водокачку? Потому что у нас в лётной столовой не из чего готовить». Я говорю: «Есть, товарищ полковник». Поехала. Вот такая судьба. А чтобы попасть на Дальний Восток, на Маньчжурию, надо… Ехали на платформах, ехали своим ходом, всю Монголию проехали. А Большой Хинган… Я вела машину по Большому Хингану. Интервал – 30 м, слева – скала, справа – пропасть. Видишь только впереди идущую машину и кусочек неба… И какое было напряжение! И преодолели! Покончили войну с Германией, мы победили! Вот и вся моя история. Но я говорю, что я была счастлива в своей жизни. Я счастлива, у меня военная семья: муж-полковник, три сына…"
Советую посмотреть вживую на видео, после 46й минуты.
Низкий поклон Вам, Герои.