СВИНЬЯ И НЕБО
Жила-была свинья.
Обыкновенная такая леха в пудов десять весом.
Валялась в грязи, жрала помои, отъедала сало и сладко хрюкала от своего тихого свинского счастья. Небо она не видела – мешали крупные и свисающие на глаза, будто шоры, уши. А когда переворачивалась животом кверху, ей было не до неба, слишком хотелось спать, только ножки во сне подрагивали.
В общем, вела наша свинья образ жизни совершенно обыденный для сотен миллионов таких же свиней по всему миру. Ничегошеньки в ней особенного не было. Хозяева радовались ее откормленности и к Рождеству собирались разжиться свежим салом.
Но как-то одним ужасным утром стало горько на душе у свиньи. Вдруг обнаружила она, что лежит в тошнотворной грязи, срет под себя и жрет мерзкие помои. Стало противно ей всё вокруг, и в первую очередь собственное ее жирное тело с короткими бессильными ножками и жалким хвостиком-крючком. А небо? Боже, ей даже не видно было всего неба! Только тонкая полоска на горизонте…
Стала бешено визжать и реветь наша свинья от такого горя. Бить копытцами по решетке хлева и страшно буянить. Соседки её в замешательстве забились по углам и рыли навозную жижу рылом, пытаясь скрыться от сумасшедшей. Пришли хозяева, привели доктора, тот с мужиками вколол ей что-то, обследовал, но ничего заразного не нашёл. Здоровая свинья.
Прошла неделя. Полились противные дожди, и дворик свинячего хлева весь превратился в сплошное болото. Наша хавронья давно успокоилась и перестала визжать. Её стало совершенно неслышно. Она лежала при входе крытого хлева, переворачивалась на спину и смотрела далеко вперед, в высь грязного и серого, но такого заманчивого теперь для нее неба.
И думала свинья: «Это ж как же жить на свете? С такой мерзкой судьбой и с такими соседями. Всю жизнь только и делай, что отъедай в себе сало, валяйся в грязи и готовься к убою. И при этом будь довольна и счастлива! Вот посмотреть на этих, рядом со мной: они же считают, что чуть ли не в раю - такое блаженство на их мордах. И попробуй начни объяснять им, что они не в раю, а в хлеву, и слушать тебя не станут, только заморгают глупыми глазенками и на боковую. Тьфу, натуральное свинство…
"Но что же делать? Куда податься? Как быть? Нигде не вижу выхода. Везде грязь и вонь. И полная бессмыслица. Эх, кабы туда – в небо! Кабы полететь в самую высь и взглянуть на все сверху вниз! А тут на земле все они - и куры, и мои соседки по хлеву, и хозяева, и другие разные люди - смотрели бы на меня, парящую по небу, и диву давались и с испуганным восхищением говорили друг другу: «Гляньте-гляньте, оказывается, и свиньи умеют летать»! Но я полетела бы не ради их восхищенных взглядов, а для себя, чтобы оторваться от того навоза бессмысленности, что меня окружает. Чтобы узнать нечто мне раньше совершенно неведомое, но что-то такое, ради чего, я твердо знаю, и стоит жить на земле. И чувствую, что оно где-то в небе».
Так размышляла наша свинья целыми сутками напролет и ничего не ела. От помоев и вида жадно чавкающих соседок ее буквально выворачивало. Хозяева были в страшном расстройстве, кидали ей яблоки, баклажаны и прочие лакомства - никакой реакции. Только тяжелые вздохи стали слышны из ее слабеющей груди. Свинья хирела. Без явной для хозяев и доктора причины. Теперь в ней было не более пяти пудов весу, и забивать ее стало бессмысленно.
За месяц до Рождества, когда первые снежинки стали заметать дворик хлева, свинья издала последний вздох и умерла. Обманув своих хозяев в ожидании свежего сала к празднику. Но те, придя по утру в хлев, с удивлением обнаружили на морде нашей свиньи почти человеческую улыбку. Где-то там она все-таки совершила свой заветный полет.
Обыкновенная такая леха в пудов десять весом.
Валялась в грязи, жрала помои, отъедала сало и сладко хрюкала от своего тихого свинского счастья. Небо она не видела – мешали крупные и свисающие на глаза, будто шоры, уши. А когда переворачивалась животом кверху, ей было не до неба, слишком хотелось спать, только ножки во сне подрагивали.
В общем, вела наша свинья образ жизни совершенно обыденный для сотен миллионов таких же свиней по всему миру. Ничегошеньки в ней особенного не было. Хозяева радовались ее откормленности и к Рождеству собирались разжиться свежим салом.
Но как-то одним ужасным утром стало горько на душе у свиньи. Вдруг обнаружила она, что лежит в тошнотворной грязи, срет под себя и жрет мерзкие помои. Стало противно ей всё вокруг, и в первую очередь собственное ее жирное тело с короткими бессильными ножками и жалким хвостиком-крючком. А небо? Боже, ей даже не видно было всего неба! Только тонкая полоска на горизонте…
Стала бешено визжать и реветь наша свинья от такого горя. Бить копытцами по решетке хлева и страшно буянить. Соседки её в замешательстве забились по углам и рыли навозную жижу рылом, пытаясь скрыться от сумасшедшей. Пришли хозяева, привели доктора, тот с мужиками вколол ей что-то, обследовал, но ничего заразного не нашёл. Здоровая свинья.
Прошла неделя. Полились противные дожди, и дворик свинячего хлева весь превратился в сплошное болото. Наша хавронья давно успокоилась и перестала визжать. Её стало совершенно неслышно. Она лежала при входе крытого хлева, переворачивалась на спину и смотрела далеко вперед, в высь грязного и серого, но такого заманчивого теперь для нее неба.
И думала свинья: «Это ж как же жить на свете? С такой мерзкой судьбой и с такими соседями. Всю жизнь только и делай, что отъедай в себе сало, валяйся в грязи и готовься к убою. И при этом будь довольна и счастлива! Вот посмотреть на этих, рядом со мной: они же считают, что чуть ли не в раю - такое блаженство на их мордах. И попробуй начни объяснять им, что они не в раю, а в хлеву, и слушать тебя не станут, только заморгают глупыми глазенками и на боковую. Тьфу, натуральное свинство…
"Но что же делать? Куда податься? Как быть? Нигде не вижу выхода. Везде грязь и вонь. И полная бессмыслица. Эх, кабы туда – в небо! Кабы полететь в самую высь и взглянуть на все сверху вниз! А тут на земле все они - и куры, и мои соседки по хлеву, и хозяева, и другие разные люди - смотрели бы на меня, парящую по небу, и диву давались и с испуганным восхищением говорили друг другу: «Гляньте-гляньте, оказывается, и свиньи умеют летать»! Но я полетела бы не ради их восхищенных взглядов, а для себя, чтобы оторваться от того навоза бессмысленности, что меня окружает. Чтобы узнать нечто мне раньше совершенно неведомое, но что-то такое, ради чего, я твердо знаю, и стоит жить на земле. И чувствую, что оно где-то в небе».
Так размышляла наша свинья целыми сутками напролет и ничего не ела. От помоев и вида жадно чавкающих соседок ее буквально выворачивало. Хозяева были в страшном расстройстве, кидали ей яблоки, баклажаны и прочие лакомства - никакой реакции. Только тяжелые вздохи стали слышны из ее слабеющей груди. Свинья хирела. Без явной для хозяев и доктора причины. Теперь в ней было не более пяти пудов весу, и забивать ее стало бессмысленно.
За месяц до Рождества, когда первые снежинки стали заметать дворик хлева, свинья издала последний вздох и умерла. Обманув своих хозяев в ожидании свежего сала к празднику. Но те, придя по утру в хлев, с удивлением обнаружили на морде нашей свиньи почти человеческую улыбку. Где-то там она все-таки совершила свой заветный полет.