Энергопереход как новые правила игры глобализма в пользу Запада

Откровенная позиция вице-премьера Андрея Белоусова по поводу новых глобальных правил игры в мировой экономике и того, как Россия должна вписаться в них с учётом своих интересов:

«В 90-е годы сложилась определённая конструкция мировой экономики. Тогда мировая экономика быстро подпитывалась, я бы сказал, бесхозными активами, которые остались от распада СССР, стран Восточной Европы, а также освободившимися рынками в Африке, Латинской Америке. Всё это было бесхозным, началась быстрая приватизация, что послужило важным источником роста. Идеологией этого процесса освоения была глобализация. Эта конструкция просуществовала до кризиса 2008-2009 года.

Очень важным моментом стало то, что мотором экономического роста на этом этапе стала внешняя торговля. Рост глобальной внешней торговли примерно в два раза превышал темпы роста мировой экономики. В 1993-1994 годах появилась ВТО. Экономика опиралась на два крупнейших центра — США и Китай. США давали Китаю возможность экспортировать товары, Китай аккумулировал ресурсы. США же потребляли больше, чем производили, и имели отрицательный платежный баланс, а финансировал всю эту историю Китай. 

К концу первого десятилетия XXI века случились две вещи. Во-первых, Китай быстро вырос, и вся конструкция начала трескаться. Возникла идея сдерживания Китая как нового глобального игрока на мировой арене. Во-вторых, внешняя торговля сопровождалась формированием огромного финансово-долгового навеса: всевозможные деривативы, фьючерсы и прочее.

Вся эта конструкция рухнула в 2009-2010 году, и мировые центры оказались в ситуации, что им надо решить, куда двигаться дальше. Соединенные Штаты решили двигаться в сторону технологий, которых нет у Китая. Китайцы в ответ сделали ставку на цифровизацию и внутренний спрос. 

В этой ситуации концепция энергоперехода — это, по сути дела, создание и закрепление новых мировых правил функционирования мировой экономики. Правил, которые базируются на высоком технологическом цензе, привязанном к выбросам CO2. Идеология, которая складывается, проводит чёткий водораздел между странами, которые еще не прошли или не завершили промышленную модернизацию, и теми, кто давно прошел этот этап. 

В этом смысл стратегии энергоперехода, а климат здесь — один из ключевых факторов. Это новые правила игры, которые должны заменить правила, которые создавались в 90-е годы. В этой концепции энергоперехода есть несколько  проблем, которые сейчас проявились в Глазго. 

Совершенно очевидно, что страны, которые проходят модернизацию или приступают к ней, такие как Китай, Индонезия, Индия, не хотят играть по правилам, которые им предлагают развитые страны в рамках энергоперехода. Одно дело — согласиться про нейтральность к 2060-му году, а другое — начать обсуждать механизмы достижения этой нейтральности. 

Другая крупная проблема — атомная энергетика. Все прекрасно понимают, что это чистая технология, не производящая CO2. Но страны, которые не имеют атомной энергетики, хотят получить свой гешефт. И на это еще накладываются политические факторы, связанные с выступлениями «зеленых». Поэтому целый ряд системных вопросов еще нужно решить, прежде чем выстроить на основе идеи энергоперехода новую конструкцию мировой экономики. На основе идеологии энергоперехода должна появиться новая концепция внешней торговли. 

Что нам делать в этой ситуации? Как нам себя в этой ситуации вести? Дело не в нефтяной промышленности. И даже не в угольной. Энергетические балансы перестраиваются крайне медленно. Если брать крупнейшие развивающиеся страны, как Китай, у которого порядка 60% топливного баланса — это уголь. Спрос на уголь в Китае будет сохраняться, как бы то ни было, в течение десятилетий. Если они будут направлять огромные ресурсы на перестройку своего баланса, у них просядут темпы роста. А для них падение темпов ниже 5% в год — очень болезненная история, которая приводит к росту безработицы, расслоения, социальным проблемам. Они никогда не пойдут на это. То же самое с Индией, у которой доля угля еще выше. Поэтому спрос на наши углеводороды сохранится еще долго. 

Вопрос в другом: какая будет регуляторика? Россия ни в коем случае не должна занимать пассивную позицию. Мы должны выработать свою повестку, и она у нас есть. Для нашей страны ключевой момент — это снижение энергоёмкости. Потому что снижение энергоемкости наряду с производительностью труда — это два фактора, определяющие глобальную конкурентоспособность. А снижение энергоёмкости и выбросов CO2, по сути, очень близкие процессы. 

Поэтому для России энергопереход — это повод и стимул к запуску технологической модернизации тех секторов, где наблюдается повышенная энергоёмкость. [Это металлургия], химия, транспорт. Но прежде всего это энергетика и ЖКХ. Также это крупнейший повод наконец всерьёз заняться лесами. Потому что поглощающая способность нашей огромной территории определяется лесами». 

***

P.S. Переводя с официального языка на русский, речь идёт о том, что западный олигархат хочет под предлогом защиты экологии и перехода к зелёной энергетике создать себе системную преференцию и фактически обложить данью (углеродным налогом) те страны, которые не входят в золотой миллиард и при этом стали конкурентоспособными (прежде всего, страны БРИК). 

Отрадно, что российское правительство видит эту системную угрозу и пытается повернуть её на пользу национальной экономики, проведя модернизацию энергоёмких отраслей. Однако всё это не более чем попытка играть по чужим правилам, в которых Россия всё равно будет уступать инициаторам новой концепции глобализма. 

РМ